Одним из наиболее зрелищных явлений, свидетельствующих о динамизме и жизнеспособности латинского христианства в средние века, бесспорно, были крестовые походы.

Понятие «крестовый поход» не ограничивается, как принято считать, нашим представлением о завоевании Святой земли — Иерусалима и Палестины. В действительности термин «крестовый поход» применим к любому военному предприятию, начатому по инициативе Церкви, а точнее, папства, организованного под его патронатом, чья конечная цель заключается либо в освобождении христианской земли или земли, которая в прошлом была христианской, а затем оказалась под гнетом неверных (и поэтому Реконкиста, проводимая на Иберийском полуострове с XI столетия христианскими правителями Леона, Арагона, Кастилии и Португалии, вписывается рамки крестового похода), либо в расширение границ христианского мира за счет стран, чье население оказалось вне католического влияния и представляло для Церкви реальную или виртуальную угрозу — ради этого еще с X в. еще из Священной Римской империи устраивались походы на восток, в стремлении обратить в христианство и в то же время поработить язычников, проживающих за Эльбой.

Как и большинство христиан Запада, германцы еще в раннем Средневековье отправлялись в паломничество в Святую землю — в Иерусалим. Как и другие паломники, они либо плыли морем, садясь на корабли в итальянских портах Средиземного моря, либо шли пешком, выбрав самый длинный путь, проходивший через Венгрию, Византийскую империю, Анатолию и Сирию, и после длительных странствий прибывали в конечный пункт своего пути — Иерусалим. Пеший путь был крайне опасен, особенно в XI в., когда Малую Азию захватили турки-сельджуки, а Палестина, номинально оказавшись во власти враждующих эмиров, стала опасной зоной. Таким образом, в 1065 г. десятки тысяч германских паломников под предводительством епископа Бамбергского Гюнтера были истреблены бедуинами сразу по прибытии на Святую землю.

Ситуация, возникшая с установлением власти турок над Малой Азией и Ближним Востоком, была одной из причин, по которой папа римский Урбан II призвал в 1095 г. рыцарей и правителей Западной Европы к крестовому походу — оправиться освобождать святыни в Палестине от гнета неверных. Он возобновил, и на этот раз успешно, проект папы Григория VII (1073—1085), который тот пытался воплотить в жизнь, получив от христиан Востока мольбу о помощи.

Когда Герман фон Зальца стал великим магистром ордена, положение христианских общин на Востоке было далеко не блестящим. С 1187 г. Иерусалимское королевство хотя и оставалось в руках христиан, но территория его ограничивалась узкой полосой побережья Средиземного моря, растянувшейся от Бейрута до Яффы, которая была закреплена завоеванием Акры в 1191 г. во время Третьего крестового похода. Но все внутренние области с Иерусалимом и другими святыми городами пребывали под властью мусульман. Преемник Барбароссы, Генрих VI, решил реализовать планы своего отца на Востоке и в 1197 г. приступил к подготовке нового крестового похода; тысячи германских рыцарей отправились в путь и прибыли в Акру. Внезапная смерть императора, как было отмечено выше, положила конец планам крестоносцев. В следующем году папа Иннокентий III обратился с призывом к новому крестовому походу, и на него откликнулись рыцари из королевства Франции, особенно из Шампани. Но начало крестового похода под предводительством маркиза Бонифация Монферратского неоднократно откладывалось. Когда же наконец в 1202 г. крестоносцы решили отплыть из Венеции, им пришлось в качестве платы за провоз на венецианских кораблях наняться на службу к дожу. Что привело их в итоге к Константинополю, который они захватили в 1204 г. Воины Четвертого крестового похода создали Латинскую империю со столицей в Константинополе и принялись делить между собой захваченные земли.

Когда тевтонские рыцари ринулись на завоевание Пруссии и Ливонии, орден столкнулся с трудностями на христианском Востоке, на тех далеких землях, где возник в XII столетии, там, где обрел сам смысл своего существования.

Великий магистр Герман фон Зальца уехал из Святой земли вскоре после возвращения Фридриха II в Европу; он оставил там несколько сотен рыцарей под командованием командора замка Монфор; по уже к этому моменту численность этих отрядов была значительно ниже, чем в отделениях ордена в Европе.

Отъезд Германа фон Зальца сразу не повлек за собой больших перемен. Достигнутый в Яффе компромисс служил поддержанию на Востоке относительного мира между франкским королевством Иерусалима и айюбидским Египтом, тем более что папа предписал латинском Церкви и ее сторонникам свято соблюдать договор 1229 г. Это был наиболее ощутимый результат мирного соглашения между понтификом и императором в Анаиьи.

В тысячах километрах от Святой земли и южных стран восточного Средиземноморья за Одером, который долгое время служил границей между германским христианским миром и варварским язычеством, расстилаются вдоль южного побережья Балтийского моря просторные территории неплодородных земель, чаиic всего глиноземы, плохо орошаемые и усеянные огромными камнями — моренами, свидетелями четвертого ледникового периода, окруженные лесами, где соседствуют хвойные деревья и лиственные, прогалины, которые заняты прудами или озерами. Эти негостеприимные земли, которые простираются от истока Одера до пределов Финского залива, орошаются долинами крупных рек с многочисленными рукавами, берущими начало в Карпатских горах, таких как Висла, или реками среднерусской возвышенности, или более мелкими речушками Преголь, Неман и Виндава.

Эти земли выходят к низкому песчаному изрезанному побережью, с многочисленными естественными заливами — Данцигским, Мемельским и Рижским, часто защищенными прибрежными пересыпями, настоящими природными плотинами, напоминающими венецианское побережье, обширными водоемами, Куршской косой в устье Мемеля, площадью более 1600 км², или Балтийской косой в устье Преголя. Острова Сааремаа и Хийумаа прикрывают вход в Рижский залив.

Еще при великом магистре Германе фон Зальца, когда казалось, что Тевтонский орден прочно обосновался на Святой земле, рыцарям представился случай утвердиться в Венгрии.

В 1211 г. король Венгрии Андрей II (1205—1235) предложил тевтонским рыцарям земли на юго-востоке Трансильвании и поручил им превратить эти земли в бастион защиты от языческого народа куманов, постоянно угрожающих своими набегами его королевству

Можно задать себе вопрос о причинах, побудивших короля Венгрии призвать именно орден тевтонских рыцарей, а не какой-либо другой военный орден. Госпитальеры, например, обосновались в Венгрии уже в 1147 г. Чтобы ответить на этот вопрос, следует в первую очередь вспомнить, что со времени создания венгерского государства королем Стефаном Святым (997—1038), венгерские правители привлекали колонистов для заселения своего обширного королевства и тем самым обеспечивали его защиту. Сам Стефан Святой был инициатором такой политики; не он ли написал в своем завещании наставление наследному принцу: «Королевство слабо и непрочно, если в нем будет господствовать только один язык и одни обычаи». Именно при одном из его преемников, Гезе II (1141—1162), обосновались в Верхней Венгрии (сегодня Словакия) и Трансильвании первые немецкие колонисты, там их называли саксонцами. Эта политика была продолжена и развита при Беле III (1172—1196). Обе стороны были в выгоде.

Зимой 1225—1226 гг. делегация во главе с прусским епископом отправилась в Италию, где встретилась с Германом фон Зальца, который в то время находился при дворе Фридриха II. Епископ Конрад обратился к Тевтонскому ордену от имени князя Мазовии с просьбой оказать помощь в борьбе против бесконечных набегов старопруссов, за что князь Конрад пообещал передать ордену Кульмские земли (Кульмерланд), т. е. территорию площадью 3000 км², расположенную в низовьях Вислы, а также все территории, которые будут отвоеваны тевтонцами у пруссов.

Существует мнение, что Герман фон Зальца особого восторга по этому поводу не выразил, ибо печальный опыт, приобретенный орденом в Трансильвании, его настораживал. Герман фон Зальца захотел получить весомые гарантии. Он их получил, сначала от Фридриха, который Золотой буллой Римини в марте 1226 г. дал свое добро и подтвердил передачу земель Кульмерланда, «коль эти земли являются частью империи». Надо сказать, что для императора любая территория, расположенная за Одером, считалась естественным продолжением Священной империи. Булла также гарантировала тевтонским рыцарям передачу земли в собственность и ее неприкосновенность.

С конца XIII столетия положение Тевтонского ордена в Пруссии и Ливонии значительно упрочилось. Местное население, пострадавшее от репрессий, выпавших на его долю вследствие восстаний, поднятых ливами и пруссами в разное время, худо-бедно смирилось со своей долей; население некоторых деревень ассимилировалось среди немцев, в частности, так было в Пруссии. Всевозрастающее количество немецких колонистов благоприятствовало ассимиляции и в то же время позволяло ордену укрепиться в сельских местностях. Кроме того, города и крепости, которые по мере своего продвижения по завоеванным территориям строили тевтонцы, в принципе, обеспечивали защиту и безопасность владений ордена.

Однако вокруг территорий, захваченных орденом, жили народы или целые государства, более или менее враждебно настроенные к ордену, что создавало определенную угрозу, перед лицом которой великим магистрам приходилось держать армию в постоянной боеготовности.

Несмотря на непрерывную и кровопролитную войну, которую орден вынужден был вести на протяжении всего XIV столетия, чтобы сохраниться, орден Святой Марии Немецкой в Иерусалиме представлял в ту эпоху светскую и духовную силу, с которой должны были считаться королевства и княжества Восточной и Северной Европы. Магистр ордена, принц Священной Римской империи и вассал папского престола, пользовался уважением и огромной духовной властью в христианском мире того времени. XVI столетие является свидетелем небывалого расцвета Тевтонского ордена; никогда и нигде за всю его историю слава ордена не достигала таких высот.

Власть Ордена тевтонских рыцарей распространялось прежде всего на территории, где он крепко закрепился на берегах Балтийского моря, от Нижней Вислы до Финского залива и Чудского озера. Здесь находились владения ордена, названные «боевыми провинциями» из-за постоянной угрозы, исходящей от литовских и польских соседей, что вынуждало орден держать крепостные гарнизоны в постоянной боеготовности.

В начале XV столетия тевтонское государство занимало ведущее положение в Северо-Восточной Европе, которую позже всех других регионов затронула западная христианская цивилизация. Тевтонский орден выполнил в этой стране свою миссию обращения в христианство, но этот несомненный успех отныне лишал Тевтонский орден смысла его существования. Для многих Тевтонский орден стал организацией временной, заслуживающей отношения как к таковой. Правда и то, что материальные интересы стояли выше духовных мотиваций в политике ордена. Даже если абстрагироваться от его многочисленных комтурств и собственности в Священной империи, Италии и во всем западном христианском мире, Тевтонский орден только в Пруссии, которая составляла костяк его государства, управлял 2 000 000 человек, живущими в 19 000 деревнях и 55 населенных пунктах, имеющих статус города и защищенных крепостными стенами, не считая 48 крепостей в 16 командорствах, которые обеспечивали ордену невероятно высокий годовой доход, достигающий 800 000 серебряных марок. Однако орден, созданный рыцарями в тяжелых условиях, выживший ценой тысяч жертв, не сможет противостоять атакам врагов.

Секуляризация имущества ордена в восточной Пруссии вскоре после аннексии Польшей западной Пруссии и присоединения к протестантской реформе магистра Альбрехта Брандебург-Ансбахского спровоцировали серьезный кризис во всех тевтонских провинциях, особенно в Священной империи. Традиционные защитники тевтонских рыцарей, папа Клемент VII и император Карл V, были первыми, кто выразил свое возмущение отступничеством и изменой магистра и признал незаконными действия герцога Альбрехта Прусского, вассала короля Польши.

Первым отреагировал командор Германии Дитрих фон Клейн, который в июне 1526 г. публично осудил магистра за измену. Вскоре во время чрезвычайного генерального капитула, состоявшегося в Денворте, Дитрих фон Клейн был признан главой ордена до официальных выборов нового магистра; во избежание всяких провокаций, способных привести к новым секуляризациям, генеральный капитул решил, что тот, кто отделится от ордена, тем самым автоматически исключает себя из оного и лишается права пользования имуществом, которым орден его наделил. Тот же генеральный капитул поручил командору Вальтеру фон Кронбергу обратиться к Совету с требованием осудить отступничество герцога Альбрехта и кражи, совершенной им, когда он перевел церковное имущество Пруссии в имущество светское. Затем Дитрих фон Клейн созвал 16 декабря 1526 г. генеральный капитул в Мариентале для избрания нового магистра.

После более чем двадцати лет революционного бурления и войн Европа обрела наконец мир, когда трагически закончилась наполеоновская эпопея. В Вене канцлер Меттерних перед собравшимися принцами и дипломатами объявил о будущем и границах новой Европы. Государственными деятелями не было сказано ни слова о законности, о восстановлении Святого союза. И для тех, кто оказался жертвами двадцатилетия беспорядков и войн, настал час возмещения нанесенного войной ущерба, однако...

Тевтонский орден и духовные лица Священной империи были вправе надеяться на справедливость. Но их ждало горькое разочарование — их даже не пригласили на конгресс, который собрался, дабы решить, как поступить с бывшими владениями ордена. Мелкие князьки центральной Италии или Юга Германии, которые в свое время разыграли наполеоновскую карту, присутствовали в Вене и громогласно высказывали свои требования, тогда как жертвы революционных и наполеоновских воин, духовные лица и Тевтонский орден не удостоились чести быть выслушанными.

В заключение нашего обзора истории тевтонских рыцарей, охватывающей более восьми столетий, напрашивается несколько замечаний, которые противоречат «черной легенде», представляющей орден в весьма неприглядном виде, что совершенно не соответствует действительности.

Многие обвиняли их в том, что они проявляли благосклонность к мусульманам на Востоке, в насилии и жестокости по отношению к славянам и жителям Прибалтики в период завоевания Пруссии «мечом и огнем».

Это двойное обвинение не стоит того, чтобы на нем останавливаться. Можно ли обвинить тевтонских рыцарей в благосклонности к исламу даже в измене христианским идеалам, когда рядом с их соперниками-госпитальерами и тамплиерами они всегда были в гуще сражений и проливали свою кровь, защищая Святую землю, и это в то время, когда всем было ясно, что дело это безнадежное?