Обращаясь к истории монголов, мы видели, как Хулагу отвлек внимание ассасинов и перебил их. Мы также видели, как он покончил с Багдадским халифатом, продемонстрировав не больше уважения к наследнику Мухаммеда, чем к вожаку тех убийц, которые владели чудесными горными землями к югу от Каспийского моря. Исламский халиф был насмерть затоптан лошадьми. Вожак ассасинов подвергся оскорблениям, которые был вынужден какое-то время терпеть, а затем был убит как дикий зверь.

Теперь мы рассмотрим поход, запланированный на курултае, на котором был избран Угэдэй, и увидим, что сделал его вождь. Речь идет о походе, в результате которого были опустошены большие регионы Европы до Адриатического моря, а Батый – внук Чингисхана – стал в них верховным владыкой.

Монголы ушли со всех земель к западу от Карпат и ограничились исключительно той частью Европы, которая теперь нам известна как Россия. Запад для них был слишком тесным, слишком гористым, слишком разносторонним, и там было слишком мало пастбищ. На Западе было слишком много культуры, и он слишком сильно отличался от того огромного открытого пространства, которое простирается от Днепра или, точнее, от Дуная до тех обширных водных просторов, которые позднее получат название Тихий океан.

В 1093 г. Всеволод умер в возрасте шестидесяти четырех лет. Его преемником стал Святополк Изяславович, слабый и никчемный человек. И тогда начались проблемы и беспорядки. «Это были времена, – поется в старой песне, – когда были посеяны раздоры, когда они, как зерна, проросли в полях, когда жизнь людей укоротилась из-за княжеских междоусобиц, когда редко звучала песнь землепашца, а чаще – крики ворон над трупами». Мономах, самый храбрый и талантливый из потомков Ярослава, мог бы захватить киевский трон, если бы захотел, да и киевляне умоляли его сделать это, но он боялся гражданской войны и отказался, сказав: «Отец Святополка был старше моего отца, он первым правил в Киеве».

Святополк, жадный и жестокий, быстро проявил свой характер. Приехали послы от половцев вести переговоры о мире. Он бросил их в темницу. Когда половцы узнали об этом оскорблении, они начали войну, бросив все свои силы.

Тогда Святополк освободил послов и запросил мира, но не получил его. Он немедленно начал готовиться к войне, но небольшой. Наконец, он послушался совета и попросил помощи у Мономаха, который пришел вместе со своим братом. Три князя объединенными силами напали на половцев, хотя Мономах настаивал на мире, так как враг заметно превосходил их численно. Русские были разбиты в жестоком бою, а брат Мономаха Ростислав утонул при переправе реки. Сам Мономах еле спасся, пытаясь его вытащить. Воодушевленные победой, половцы поспешили к Киеву, уничтожая все на своем пути. Святополк, который укрылся в столице, собрал свежее войско и вышел сразиться с врагом во второй раз, но снова был разгромлен и бежал в Киев лишь с двумя приближенными.

Смерть сына Мономаха Андрея принесла большие перемены. Всеволод убедил Вячеслава, брата Юрия, захватить Переяславль – город, княжение в котором вело к наследованию Киева, и оставить Туров, куда он посадил княжить своего сына Святослава. «У него есть княжество для собственного сына, а для нас у него нет ничего», – вскричали братья Всеволода. «У них на сердце было тяжело», – добавляет летописец.

Вслед за этим Всеволод созвал своих родных и двоюродных братьев на совет, сказав, что хочет заключить с ними мир, если это возможно. Не доверяя Всеволоду, они решили не ездить в сам город, так что две стороны встали лагерем у Днепра под Киевом и поддерживали сообщение друг с другом через реку. Так как условия, предложенные великим князем (по одному городу каждому родственнику), были ни для одного из них неприемлемы, братья поцеловали друг другу и своим двоюродным братьям крест и заключили между собой договор с целью противостоять несправедливости Всеволода, который по-прежнему не добавлял ничего к своему первоначальному предложению. После этого они пошли войной на Вячеслава, рассчитывая одержать над ним такую же легкую победу, какой добился Всеволод, когда отнял Киев у этого бесхитростного старого князя. Но Переяславль встретил их стойко, и, так как им не удалось взять город с наскока, они его осадили.

В 1151 г. киевский князь и король Венгрии Геза напали на Владимирко у Перемышля, и он, будучи окруженным со всех сторон, сумел бежать в город с одним-единственным слугой. Он немедленно написал королю, что, будучи смертельно раненным и при смерти, умоляет его о мире и прощении. Через своих посредников он также отправил большие подарки и взятки приближенным Гезы и архиепископу. «Не допусти, чтобы я умер, не дождавшись мира или прощения, – умолял он. – Велик мой грех, но прости ты меня».

Несмотря на все протесты Изяслава, мир и прощение были ему дарованы. Владимирко пообещал вернуть города, захваченные у Изяслава, и быть его союзником и в поражении, и во время триумфа. Владимирко лежал в постели, словно смертельно раненный, и, казалось, страшился своего приближавшегося последнего часа.

Когда король Геза отправлял своих представителей с крестом, который должен был поцеловать умирающий, Изяслав с гневом возразил: «Этот человек несерьезно относится ко всяким клятвам. Напрасно был послан крест Владимирко». «Это то самое дерево, на котором умер наш Господь Христос, – объяснил Геза. – По воле Божией он перешел святому Иштвану, моему предку. Если Владимирко поцелует этот крест, выживет и нарушит свою клятву, я жизнь свою положу или захвачу Галич и отдам его тебе. Я не могу убить человека на его смертном одре».

Однако мир во Владимире был недолгим. В том же 1176 г. умер Михалко. Жители Владимира признали Всеволода и целовали ему крест, как это сделали все суздальцы, находившиеся тогда во Владимире. Голос народа был за Всеволода, но ростовские бояре настаивали, что в клятве, данной умершему князю, не было никакого упоминания о его брате, поэтому никто не обязан считать его наследником Михалко и занятие им трона – незаконно. «Быстро иди к нам, – написали бояре в послании Мстиславу. – Не хотим никого, кроме тебя, чтобы правил нами».

И теперь Всеволод выступил в поход с войском на Суздаль, но не все люди были довольны им; они сетовали на его доброту и обходительность по отношению к мятежникам. Он отправил к Мстиславу своего племянника с такими словами: «Владимир и Переяславль целовали мне крест: они мои. Ростовчане послали за тобой. Пусть так и будет, оставайся в Ростове. Пусть Суздаль подождет; кого там выберут, тот и будет у них князем». Мстислав не был против такого предложения, но бояре, которые послали за ним, не хотели его рассматривать и сказали: «Если ты собираешься помириться со своим дядей, мы тебе не позволим».

Игорь жил в плену среди половцев, но не бедствовал. Ему оставили его слуг; у него был свой конюший. Ему даже было позволено охотиться. Люди, поставленные охранять его шатер, оказывали князю почести. Один из таких караульных по имени Лавор (или Овлур) сильно полюбил Игоря и в конце концов захотел служить ему на Руси, поэтому он спланировал побег, который успешно удался. В ночные часы охрана Игоря была строгой; целыми днями и даже неделями он постоянно был под надзором какого-нибудь наблюдателя. Особенно строгим был надзор в первые дни его плена. Контроль ослабевал после заката солнца, когда во время ужина половцы пили свой кумыс и пьянели. В ночь побега Овлур ждал с лошадьми за рекой. Когда спустилась ночь, Игорь встал в своем шатре, перекрестился маленьким образком, повесил его вместе с нательным крестиком себе на шею, отдернул полог, вышел из шатра и быстрым шагом пошел к реке. Караульные пили кумыс и думали, что князь находится в своем шатре. Игорь перешел реку вброд и нашел Овлура на другом ее берегу; тот поджидал его с двумя лошадьми.

Огромная радость разнеслась на Руси, когда пришла весть о возвращении Игоря. Сначала он поехал в Киев навестить Святослава, и старый князь со слезами радости на глазах обнял его.

Когда стало известно о смерти Романа, черниговский князь Чермный отправился в Киев. Но монах Рюрик оказался там раньше его. Сбросив свою монашескую рясу, он снова стал править в древней столице, сместив Ростислава, оставившего трон своему отцу. Рюрик и его союзники, связанные друг с другом давними договорами, заново поклялись друг другу в верности; и Рюрик обещал отдать им некоторые города неподалеку от столицы – Белгород на реке Рось, Торческ и Триполье.

Тем временем в Галиче продолжались беспорядки, ссоры и восстания. Не было конца распрям между боярами, которые ринулись назад со всех сторон: одни возвращались из Венгрии, другие – из Польши. Бывшие враги Романа старались вооружить всех людей против наследников своего умершего врага. Молодая вдова Романа осталась с двумя детьми – четырехлетним Даниилом и младенцем Василько. И хотя в 1205 г. галичане провозгласили Даниила своим князем и присягнули ему на верность, маленький мальчик или те, кто были его опекунами, не могли сохранить мир среди ссорящихся группировок, которые грозили друг другу кровопролитием. В такой тяжелой ситуации вдова попросила аудиенции у Андраша Венгерского, только что получившего венгерскую корону, в которой ему столь долго было отказано. Это был тот самый Андраш, который когда-то правил Галичем, а потом стал другом Романа. Теперь он был тронут ее горем, когда она представила ему двух сыновей-сирот Романа, и вспомнил обещание, которое он когда-то дал их отцу.

Мстислав возвратился в Новгород с победой, но за это время межгрупповые распри не утихли, и он был вынужден принять жесткие меры. Многие бояре были высланы из города, и многие брошены в темницу. Архиепископ Митрофан, славившийся справедливостью и получивший пост по воле Новгорода, но который был другом Всеволода Большое Гнездо, был неприемлем для приверженцев Мстислава и его выслали в Торопец; более того – бросили в темницу.

В отсутствие Мстислава и после его возвращения сторонники Владимира не сидели сложа руки. Мстислав узнал, что не может полагаться на поддержку Новгорода. А еще он узнал, что в городе даже возникло движение за его изгнание из Новгорода. Он был не тем человеком, которому можно было указывать дорогу, и поэтому немедленно собрал вече и простился со всеми. «У меня есть дела на Руси, – сказал он, – а вы вольны выбирать себе князя». Все были поражены, услышав это, но Мстислав, «стоя одной ногой в Новгороде, другой ногой стоял в Галиче», куда его настоятельно звал Лешек. Самого Лешека не раз звали на трон Кракова. После коронации маленького мальчика – Коломана и маленькой девочки – Саломеи их отцы недолго были дружны. То, что король дал Лешеку в Галиче, тот забрал очень быстро. Случилось то, что обычно случается с опекунами, растратившими доверенное им имущество. Наследники потребовали отчета об управлении им.

Чтобы понять трудности ситуации в северном, Балтийском регионе, необходимо рассказать о нем несколько подробнее. В X в. русское побережье Балтийского моря принадлежало Полоцкому княжеству, Пскову и Новгороду. Западная его часть, на которой главной водной артерией была река Двина, принадлежала полоцким князьям, северная и восточная части находились во владении Пскова, а остальное – Новгорода.

Балтийское побережье, принадлежавшее Полоцку, было населено племенами, известными по общему названию как курши и ливы. Позднее немцы дали названия их землям – Курляндия и Лифляндия. Часть земель, принадлежавшая Пскову, занимали племена чуди, или финнов. Русские не давали общего названия этим регионам, а называли каждую группу племен своим названием, что было верным доказательством того, что по большей части они были предоставлены сами себе.

И хотя все эти племена платили дань Пскову, Полоцку или Новгороду, им никто не мешал жить по-своему. На протяжении почти полутора веков русские князья не строили крепости или опорные пункты на этих землях. От Полоцка до моря было лишь несколько населенных пунктов. Герсике и Кукейнос были столицами тех земель, которые принадлежали Полоцку.

После гибели Владимира Смоленского на Калке Владимир Рюрикович, выживший в этой страшной битве, занял киевский трон как старший князь и любимый двоюродный брат Мстислава, поддержкой которого он пользовался до самой смерти последнего. Но как только Мстислав покинул этот мир, из-за Киевского княжества возникла масса проблем. Владимир быстро вспомнил обиду, нанесенную отцом Даниила, который заставил Рюрика уйти в монахи. И за этот поступок умершего Романа он теперь начал мстить его живому сыну.

Как князь Киева, Владимир заключил союз с Михаилом Черниговским, и оба они пошли войной на Даниила. Они не хотели, чтобы тот владел Подольем, и ревниво относились к его притязаниям на Галич. Теперь Даниил заключил союз с поляками, а так как главными войсками, выставленными против него, были половцы, Даниил попросил Котяна, который был дедом его жены, остановить эту войну. «О, отец! – просил он. – Останови эту войну; станем с тобой друзьями». Хан немедленно покинул своих союзников и сделал шаг в пользу Даниила, сокрушая все на своем пути. Потом он исчез, и война прекратилась сама собой, не причинив большого ущерба Даниилу.

Михаил Черниговский хотел показать, как может вести себя отчаявшийся русский князь на развалинах своих владений, который почувствовал, что христианин не способен жить под властью монголов. По сравнению с членами своей семьи Михаил не отличался умственными способностями. Он был честолюбив и стремился к власти так же, как и другие, и не раз просил прощения у Даниила за то, что не сдержал клятвы. Но при всех своих человеческих слабостях и недостатках он прочнее, чем другие, сохранил в своей душе завет «я – христианин». В чем-то он выделялся. Во-первых, он был единственным сыном и, согласно семейному преданию, сыном, данным Богом в ответ на многочисленные молитвенные просьбы. Он и супруга Юрия Владимирского – та княгиня, которая погибла в горящей церкви в пылающем городе, были двумя детьми князя Чермного. Вдобавок к общей слабости он с детства страдал от неизлечимого, видимо, расстройства здоровья, от которого начинал видеть поразительные миражи. Он тщетно искал излечения, не жалея на это средств. Самые известные врачи того времени были бессильны; помощи ждать ему было неоткуда. Наконец, благодаря молитвам одного святого человека он освободился от этой своей хвори. Он чудом излечился, прежде чем состарился.

После смерти Юрия на реке Сити в 1238 г. владимирский трон Долгорукого и Большого Гнезда отошел его старшему брату Ярославу. Ярослав думал о своем родном городе в те прекрасные времена, когда власть его отца охватывала всю Русь, а ее столица с великолепными постройками считалась главным из всех городов. В юности он разделял со своим братом Юрием и подвиги, и унижение, когда первое место среди князей завоевал Мстислав Удатный, который захватил владимирский трон и отдал его их старшему брату Константину, после того как этот князь был лишен права старшинства Всеволодом Большое Гнездо из-за его ослушания. В зрелом возрасте Ярослав то действовал заодно с Юрием, то против него в Чернигове и Новгороде. Он правил в Переяславле, много раз – в Новгороде и не раз – в Киеве.

Раньше жизнь Ярослава проходила не просто без плодотворной деятельности, а в деятельности, которая затмевала его репутацию. Она прошла в бесплодных войнах, которые в большинстве своем были просто блажью ради развлечения. Лишь в более зрелые годы, когда во времена горького рабства он владел троном Владимира, находясь под властью монголов, и когда он со всем народом прошел все горести и беды Русской земли, он искупил свои прошлые ошибки и получил то уважение, благодаря которому запомнилось его имя и которое принесло ему ту любовь, которой он не пользовался раньше.

Александр Невский начал править в 1252—1253 гг. и был настоящим преемником своего отца Ярослава. Когда Андрей устал жить в изгнании, он упросил Невского замолвить за него словечко в Орде. Тем временем сын Батыя Сартак был убит, как говорили, своим дядей Берке, который сам сел на кипчакский трон и ждал подтверждения своего положения Менгу-Тимуром, который тогда был великим ханом.

И снова все русские князья должны были приехать в Орду и ждать подтверждения своих титулов. Александр послал своих племянников Глеба и Бориса с богатыми дарами для фаворита Улагчи. Дары были приняты, и Андрей прощен, но Невскому самому пришлось ехать в Орду вместе со своим виновным братом для принятия официального прощения.

В Новгороде продолжали бушевать извечная вражда между сильными и слабыми, богатыми и бедными, укоренившаяся враждебность заносчивых купцов и процветающих торговцев к ремесленникам и землепашцам, соперничество среди честолюбивых людей за власть и должности. Издавна большое число новгородцев, а временами их большинство привлекала Русь за пределами новгородских земель. Среди новгородских бояр давно уже были сторонники Владимира; это были люди, которые считали, что для их княжества будет во благо действовать с Владимиром заодно и даже соединиться с ним. Но были также и непримиримые противники такого сотрудничества и такого союза, которые питали ненависть к Владимиру и радовались каждой опасности для него. На стороне Владимира были все более или менее состоятельные люди, желавшие мира, поэтому казалось, будто приверженцами Владимира были только богатые и удовлетворенные жизнью люди, не заботившиеся о бедноте; но это было не так. На стороне Владимира были землепашцы и простой народ.

В 1319 г. Юрий возвратился из Орды с ярлыком от хана на великое княжение. По древнерусским законам, он был равен сыновьям князя Михаила. Если они были выше его благодаря наследству их отца, занимавшего трон великого князя, который никогда не занимал отец Юрия, то он превосходил их, будучи потомком своего деда Александра Невского, который был старше их деда Ярослава. По происхождению они могли считаться равными. Но Юрий превосходил тверского князя в богатстве и числе воинов, а с ярлыком хана он стал главным, и все ему подчинились.

Юрий поспешил во Владимир и сел на трон, сделав лишь короткую остановку в Москве, чтобы оставить там сына Михаила Константина с боярами и слугами его отца. Юрий забрал Константина из Орды отчасти как родственника, а отчасти как пленника; а бояре были действительно пленниками. Никто в Твери не знал точно, что произошло; все пребывали в сомнениях и тревоге, а когда пришло сообщение о возвращении Юрия, во Владимир были посланы люди, чтобы узнать правду. Они и привезли в Тверь весть о том, что князь Михаил мертв, а его тело отвезено в Москву и похоронено.

Литва разрослась после смерти Гедимина, как и Москва, когда преемником Ивана Калиты стал его сын Симеон.

После смерти Ивана, умершего на несколько месяцев раньше хана Узбека, его сыновья Симеон, Иван и Андрей отправились в Сарай. Другие князья тоже туда поехали; среди них был Константин, сын Михаила Тверского, и суздальский князь Константин Васильевич. Оба князя – и тверской, и суздальский – надеялись получить первое место по старшинству. Хан Узбек, который теперь стал очень стар, принял трех московских князей с теплотой и симпатией. Благодаря дружбе с их отцом он предпочитал их другим князьям и немедленно дал Симеону ярлык на княжение. Он завещал повиноваться великому хану, сказал, что не будет слушать никаких наветов на них, и отпустил братьев с любовью и почестями. Все наследники Ивана были включены в этот ярлык. Хан Узбек не собирался отнимать у этих наследников земли их предков, а оставил княжество им, а не другим. После них оно должно было перейти к их детям. Такое отличие немедленно возвысило Москву над другими княжествами, а Симеона как самого старшего в ней – над всеми князьями.

Симеон, как и его отец, получил титул великого князя всея Руси. Этот титул, такой великий по своему значению и влиянию в будущем, получил силу благодаря московскому трону, который теперь сильно возвысился. По возвращении из Орды Симеон занял свое место великого князя. В Орде он встречал многих русских князей, других встретил во Владимире, где после получения благословения митрополита был торжественно встречен всем народом. Позднее по приглашению Симеона состоялось всеобщее собрание князей в Москве. «Высокочтимые и дорогие братья, – сказал Симеон, обращаясь к князьям, – если меж нами будут мир и согласие, Русь снова будет свободной, как в былые времена».

Михаил, покинутый Ольгердом, заключил мир с Дмитрием, но лишь для того, чтобы поехать в Орду. Поездка состоялась в январе 1371 г. Судя по тому, чего он достиг, Мамай его принял хорошо. А Мамай в то время правил Ордой через своего ставленника – хана Мухаммеда Булака. Михаил получил не только ярлык на великое княжество, но и предложение помочь войском против «мятежного» Дмитрия – таков был Дмитрий в глазах Мамая, по крайней мере официально. Михаил отказался от войска, но взял с собой посла Сары-ходжу. Благосклонность Мамая и нового хана стоили Михаилу немалых богатств, так как помимо того, что он привез в Сарай, ему выставили долг в десять тысяч гривен – огромная сумма по тем временам, и в качестве залога он обязался прислать Мамаю своего сына Ивана.

У Москвы всегда были свои агенты в Орде, и от этих людей Дмитрий знал о сложившейся ситуации еще раньше, чем Михаил поворотился в сторону дома. В каждый город были посланы люди, чтобы взять со всех клятву в том, что они не примут Михаила и не позволят ему быть князем Владимирским. Все люди были на стороне Дмитрия, и он вместе со своим двоюродным братом во главе большого войска немедленно отправились на Переяславль.

Мамай бежал с Куликова поля и собрал свежую многочисленную армию, чтобы отомстить Дмитрию за его победу. Но внезапно против него поднялся новый враг: Тохтамыш, недавно ставший ханом благодаря Тамерлану, провозгласил себя наследником Батыя и выступил в поход с реки Яик, чтобы завладеть своим наследством. Мамай вышел ему навстречу, и на все том же прославленном поле у реки Калки, где был разгромлен Мстислав Удатный, сошлись теперь два монгольских войска, чтобы перебить друг друга. Тохтамыш победил. Мурзы – изменники хана Мамая пали в ноги победителю и поклялись служить ему верой и правдой. Мамай бежал в Каффу, нынешнюю Феодосию, взяв с собой большие богатства. «Он поехал с большим количеством золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга и был вероломно убит генуэзцами». Они захватили все его имущество, уверенные в том, что смерть Мамая сильно порадует нового хана. В те времена положение генуэзцев было шатким, и они всегда стремились любым доступным способом угодить монгольскому хану, который держал в своих руках власть.

Став теперь хозяином Золотой Орды, Тохтамыш отправил послов в Москву и другие места, чтобы сообщить, что он победил Мамая – их общего врага и вступил во владение Сараем. Нежданных и непрошеных гостей нигде не встречали с радостью; и все же их принимали с почестями и провожали с подарками и любезностями; но не это было нужно новому хану. Он хотел видеть русских такими же рабами, какими они были при Батые и Узбеке.

Митрополит Фотий умер в 1431 г. Его преемником стал Иона, который родился в Солигаличе, расположенном в верхнем течении Волги. Умерший митрополит благоволил к Ионе и предсказал подъем в его карьере. После смерти Фотия великий князь пожелал сделать Иону митрополитом. Он был назначен, и нужно было только, чтобы его посвятил в этот духовный сан патриарх. Но гражданская война в Москве отсрочила это. Из-за беспорядков в Москве для Западной Руси и Литвы был выбран другой митрополит. Смоленский епископ Герасим был введен в эту должность в Царьграде. Но в 1435 г. Герасим трагически погиб: за то, что тот вел переговоры с королем Польши Сигизмундом – преемником Витовта, Свидригайло схватил митрополита и сжег его на костре. Тогда Василий Московский по договоренности с великим князем Литовским послал Иону в Царьград, но еще до того, как он приехал туда, император и патриарх сделали митрополитом Руси грека Исидора.

Император Иоанн был хорошо известен своими дискуссиями с Римом об объединении церквей. Окруженный со всех сторон турками-османами, он искал в объединении церквей безопасности, веря, что папа пришлет ему помощь со всей Европы. Вопрос об объединении церквей стоял на повестке дня Базельского Вселенского собора, на который Иоанн отправил троих посланников, которые согласились на объединение на определенных условиях. Одним из этих посланников и самым рьяным сторонником объединения был Исидор. Желая вовлечь Русь в это объединение, патриарх сделал его митрополитом Киевским и всей Руси. Исидор приехал в Москву вместе с Ионой. Великий князь был недоволен, но все же принял нового митрополита, не зная о планах императора и патриарха. Едва Исидор занял свою должность, как попросил разрешения поехать в Италию на Восьмой Вселенский собор в Ферраре в 1437 г. для объединения двух церквей. Великий князь очень не хотел отпускать митрополита и потребовал от него обещания сохранить православную чистоту в церковной вере.

Двадцать второго января 1440 г. родился Иван III – сын Василия Темного. Этот будущий «собиратель земель русских» провел свои юные годы в страхе перед междоусобицами, во время которых был брошен в темницу и ослеплен его отец. Вернувшись к власти, слепой монарх поспешил обеспечить Ивану наследство, сделав его своим соправителем с титулом великого князя. По дошедшим до нас рассказам, Иван, будучи еще подростком, принимал активное участие в жизни княжества. Он не раз воевал с монголами – сначала под командованием опытных полководцев. В возрасте девятнадцати лет он отразил вторжение Орды и одержал важную победу. Взойдя на трон в 1462 г. в возрасте двадцати двух лет, он имел большой опыт и государственной, и военной деятельности. Его огромные интеллектуальные дарования и исключительную силу воли вскоре почувствовали все, кому приходилось иметь с ним дело. Иван был хладнокровным, властным и расчетливым. Он всегда действовал строго в русле, проложенном историей Москвы, и поэтому политика Руси в период его правления заключалась в решении трех жизненно важных проблем: объединить и укрепить Русь под властью Москвы; бороться с монголами до тех пор, пока Русь не освободится от унизительного ига; наладить отношения с Литвой и Польшей.

При объединении и укреплении Руси большим достижением Ивана было присоединение к Москве Новгорода вместе со всеми его огромными землями. Мы уже видели, что Новгород стал приходить в упадок, и поход Василия в 1456 г. явственно доказал, что конец Новгородской республики неизбежен. Жалобы на отсутствие справедливости, на то, что бедные страдают от богатых; ненависть бедных к вышестоящим; распри и интриги, фракционная борьба; недостаточное рвение правителей; упадок воинского духа; преобладание надо всем духа наживы – все это, вместе взятое, было предвестником приближающегося краха. Но следует также помнить, что главными причинами по-прежнему была власть Москвы, а также неизбежность и необходимость присоединения Новгорода к Московскому княжеству.

В 1471 г. архиепископ Феофил был посвящен в свой духовный сан в Москве и получил у великого князя разрешение на освобождение заточенных в тюрьму бояр. На следующий год Иван женился на Софье Палеолог – племяннице последнего византийского императора Константина. Первая жена Ивана – тверская княжна Мария умерла шестью годами раньше. Когда в 1453 г. турки захватили Царьград, младшие братья императора Дмитрий и Фома были деспотами, или правителями Негропонта, но вместо того, чтобы помогать друг другу, истощали свои силы в борьбе, и в 1460 г. их владения попали в руки турок-османов. Дмитрий уступил султану Мехмеду II – отдал свою дочь в его гарем и жил на щедроты мусульманина. Но Фома, будучи более гордым и решительным, чем его брат, оставил свою жену на острове Корфу и отправился в Рим, надеясь найти там не только прибежище, но и помощь, чтобы вернуть свои владения.

Папский трон тогда занимал хорошо известный Эней Сильвий Пикколомини – папа Пий II. Он сердечно принял этого Палеолога, который остался верным Флорентийской унии, и назначил ему щедрое содержание. Фома привез папе очень ценную реликвию – голову святого Андрея, которая была с почестями встречена духовенством и помещена в соборе Святого Петра. К этой реликвии бывший правитель прибавил еще одну – кисть руки Иоанна Крестителя. Папа Пий II объявил крестовый поход с целью изгнать османов и захотел лично принять в нем участие, но вскоре его постигла смерть, а сам Палеолог умер на следующий год (1465), ожидая приезда своей семьи, которая уже была в Анконе.